[blackwolfy]

Внезапно забралась в свои залежи старых текстов и нашла вот это по Mass Effect (лапки внезапно зачесались чего-нибудь написать):

Счастливый случай

Счастливый случай

Прямой удар. Хук слева. Хук справа. Уклон. Апперкот. Вновь прямой удар. Хук справа. Уклон. Ты полностью поглощен избиением и без того потрёпанной боксёрской груши и, кажется, не замечаешь копошащихся вокруг людей и не слышишь приглушённых криков, раздающихся из соседнего зала.
- Я только что видел махину, с которой тебе предстоит встретиться. Без обид, но сделал ставку на "малыша Джо". И кто удосужился назвать его малышом? - ты практически не слушаешь своего "друга", который явно всё преувеличивает, как всегда находясь под кайфом.
Дверь, ведущая в соседний зал раскрывается, и оттуда, под завывание толпы, на носилках выносят стонущего, совсем ещё юного парня. Он продержался всего несколько минут, а его лицо и тело как будто превратилось в одну кровавую массу. От этого зрелища становится не по себе. Но пути назад уже нет, глашатай произносит твоё имя.
- Я развею твой прах над Бостонским мостом, как ты того и хотел, - шутка или нет, но эта фраза кажется безумно неуместной.
С каждым шагом рёв толпы становится громче. А боксёрский ринг всё ближе. Но не все ли шестнадцать лет своей жизни ты ждал этого момента? Ты выглядишь на порядок старше своих сверстников, что живут в мире родительской любви и роскоши. В отличие от них давно знаешь, как правильно держать пистолет и перезаряжать винтовку. Прекрасно понимаешь, как сделать человеку больно, чтобы у него даже мысли не возникло преследовать тебя. Но всё это кажется смехотворным, когда ты видишь, к чему тебя ведёт импровизированная дорожка, оцеплённая скандирующими что-то людьми - два метра сплошных мускул, звериное, лишённое сочувствия выражение лица. И ты думаешь, стоит ли "легкая", как казалось, нажива этого. Награда за каждые пять минут на ринге смело покроет целый месяц работы на банду, но будет ли её кому забрать? Сомнений слишком много, а путь слишком короток - ты уже ступаешь на ринг, импровизированный судья слегка удивлённо смотрит на тебя, но молчит. В этом мире не принято задавать вопросы. Местный зазывала явно говорит о тебе отнюдь не лестные вещи, но уже всё равно: всё, что имеет значение - это раздающийся гонг.

***
Открыть глаза, похоже, сложнее всего. Всё тело как будто превращается в один сплошной источник боли. Ты даже не сразу понимаешь, где твои руки, ноги, и вообще остались ли они у тебя. А мир перед тобой представляет лишь сплошное серое пятно.
- Тише, парень, успокойся, - шершавая ладонь ложится на живот, и ты инстинктивно пытаешься отстраниться, опасаясь худшего, но это лишь, кажется, смешит незнакомца. - Не волнуйся, у меня иные предпочтения. Во всех отношениях, - прикосновение мокрой ткани ко лбу слегка отрезвляет. - А ты смелый. Тут никто не продержался и трёх минут, а тебе удалось вытерпеть все шесть.
Пытаешься победно ухмыльнутся, но выражение скорее похоже на болезненную гримасу. Наконец кое-как удаётся сфокусировать взгляд, и в незнакомце ты узнаёшь старого доктора, которого местные называют костоломом. Собственно, почему ему дали это прозвище, ты понимаешь через мгновение, когда под его пальцами раздаётся хруст твоего же ребра.
- Прости, но на тебя велено тратить лишь порцию медигеля, раз уж отличился, - он совсем не обращает внимания на твои крики, продолжая свой осмотр дальше.
- Когда... можно будет... забрать выигрыш? - слова даются тебе с некоторым трудом.
- Твой друг уже позаботился об этом.
- Друг? - спрашиваешь ты, хотя, похоже, уже знаешь ответ.
- Чернокожий паренек, что пришёл с тобой. Сказал, что найдёт этим деньгам достойное применение. Сдаётся мне, потратит на очередную дозу.
Из твоего горла раздаётся горький смешок, приправленный солоноватым привкусом крови.
- Нечего таким, как тебе, тут делать. Этот мир забирает всё человеческое, - под тяжёлый вздох мужчины хрустнуло запястье. - Хоть, что ли, служить бы пошёл, пока до конца здоровье не угробил. По крайней мере спальное место и еду тебе обеспечат.
Ты хочешь спросить, если он даёт такие советы, то почему сам не облачён в парадное обмундирование.
- Я оказался слишком труслив и предпочёл остаться на той войне, которая мне известна, - произнёс он, как будто почувствовав твой немой вопрос.
Но ты понимаешь, что всё это пустые разговоры. Для этого общества ты никто - сбежавший из приюта сирота без официального имени, фамилии, даты рождения, несколько раз засветившийся перед органами правопорядка. Таких не берут в ряды Альянса.
- Кажется, на сегодня с тобой всё, - мужчина в последний раз прощупывает твои руки, и ты внезапно ощущаешь тонкий прямоугольный предмет у себя в ладони.
Костоправ отходит достаточно далеко, когда ты тихо спрашиваешь у него:
- Кто он?
- Оказался не в том месте и не в то время, в отличие от тебя.

***

Пункт приёма новобранцев в ряды Альянса забит до отказа. Кого-то сопровождают гордые родственники, уже облачённые в униформу. Чья-то мать надрывно всё ещё пытается отговорить своё чадо от необдуманного поступка. Кто-то предпочитает встретиться со своей судьбой в одиночку.
Но для всех звучит одно и то же слово:
- Номер.
Когда очередь доходит до тебя, ты чувствуешь, как дрожат твои руки.
- А396Р.
Ты, кажется, забываешь, как дышать, наблюдая за тем, как диспетчер ищет на своём мониторе названный набор символов.
- Что ж, - сердце уходит в пятки. - Добро пожаловать в войска Альянса, рядовой Шепард.

Джерри

Джерри

Выстрел. Ещё выстрел. Ещё один. Когда уже эти чёртовы хаски закончатся? Последняя обойма в старой доброй «Мотыге»… Ничего, Джерри, ты ведь ещё не разучился пользоваться прикладом? И воспламенение с перегрузкой оказываются против них весьма действенны. Разведчицы не видно, а Люси не хочется отвлекать от её танцев с брутом. Она молодец, ведь не зря её взяли в программу N7. И очень напоминает мне Зои. Интересно, что бы сказала итальянка об этом? Наверняка что мы попадали в куда большие передряги в приюте и что стоит лишь поднапрячься, и мы выкарабкаемся. Ведь было куда страшнее, когда смотрительница застала нас в чулане для швабр. Ну или когда спустя месяц после этого мы решили сбежать прочь, а на нас спустили собак. Тогда действительно было всё намного печальнее, ведь нам было всего по тринадцать лет; ни щитов, ни брони, а у местных овчарок клыки казались куда более устрашающими, чем гнилые зубы у хасков. Кстати, о Джоне Доу. Нужно будет узнать, она всё так же «тайно» навещает его? И неужели наивно не замечает, что их связь у всех на виду? Я хотел как-то спросить, но решил, что это не моё дело. Ведь мы и не так часто видимся. Всё свободное от заданий время Зои проводит с Мейланом. Жаль, что этому саларианцу и в голову не приходит, чего именно моя подруга от него хочет. А она никогда не поймёт, чего же хочу от неё я. К сожалению, мне не хватает смелости сказать ей о том, что мне хотелось бы продолжить тот хоть и не слишком удачный подростковый роман. Тем более, свой шанс я уже успел упустить. Причём, похоже, во всех смыслах. Последний термозаряд вылетает из винтовки. Перевожу взгляд в сторону фурии. Она всё также занята брутом. Наверное, уже третьим по счёту. Разведчицы не видно. Но ведь это её работа – скрываться в невидимости. Мой дроид безуспешно пытается отвлечь на себя нескольких хасков. С удовольствием бы сейчас закурил сигару. Никогда не пробовал, но в старых видео, что показывали нам в интернате, в исполнении главного героя это выглядело всегда очень круто. Отбрасываю винтовку в сторону: теперь уже вряд ли есть от неё какой-то толк. Да и скользкий от синей крови приклад не радует глаз. Выхватываю забытый давным-давно «Хищник». Патронов немного, но, возможно, мне удастся отстрелять двух-трёх каннибалов напоследок. Я знаю, Зои, ты не простишь меня за то, что я сдался. Ты ведь всегда ругала меня за то, что я слишком рано опускаю руки. Но щиты на исходе, в ушах глухой стук, я еле могу держать пистолет. Люси я уже не вижу. Надеюсь, что она всё же додумалась убежать. По крайней мере, мы ведь выполнили это задание, и горстка гражданских будет спасена. Среди них много детей, но они жертвы войны, а не своих не любящих родителей. Если все закончится в нашу пользу, найдутся добрые люди, что их усыновят, а не оставят на произвол судьбы. По крайней мере, мне всегда хотелось на это надеяться. Каннибал, бегущий навстречу с распростёртыми объятиями. Я готов принять их, потому что сил сопротивляться… Выстрел. Как всегда хладнокровный и точный. Конечно, я не слишком рад его внутренностям на своей броне, но теперь у меня появилась надежда. Салютую в ответ Оде. Вижу, как несколько хасков разлетаются в стороны от броска, посланного в них фурией. Ты права, Моретти, нельзя опускать руки. И как только я выберусь из этой дыры, наберусь смелости и… Вижу панику в движениях моих напарниц. Люси отчаянно что-то кричит, но я уже не слышу её. Земля уходит из-под ног, меня разворачивает лицом к лицу к самому страшному из врагов, которых можно встретить на этом поле боя. Я не раз слышал рассказы о том, как одна баньши спокойно могла уничтожить целый отряд натренированных биотиков. Что уже говорить об инженере-недоучке?

Мгновение

Мгновение

– А уместен ли алкоголь в столь ранний час? – я уже даже привыкла слышать этот хриплый голос с нотками издёвки по утрам.
– А стоит ли бармену лезть в дела клиентов? – привычно огрызаюсь, сжимая в руках стакан с охлаждённым турианским виски.
Нас с детства учат почитать таких как она, их мудрость и знания. Но ведь Этита не обычный матриарх, не правда ли? А значит, можно не бояться гнева Богини. Впрочем, она и так уже за что-то меня невзлюбила. Выпитая одним залпом жидкость обжигает горло. Но это неприятное чувство ради эффекта можно и потерпеть. Тепло, разливающееся в груди – этого мне давно не хватает. Делаю знак бармену, чтобы она вновь наполнила стакан.
– Проблемы с личной жизнью, – как любая азари ближе к тысячелетнему возрасту, она не спрашивает, а утверждает.
– Это настолько очевидно? – смотрю на напиток сквозь дневной свет.
Странно сидеть в тишине Президиума и в одиночку распивать спиртное. И крайне нездорово. Узнав об этом, мать наверняка с недовольством заявила бы, что я зря трачу свое время, и, по-хорошему, мне бы вновь вернуться на службу. Ведь всего какая-то сотня лет – и я смогу занять почётное место среди коммандос. Но я никогда не стремилась воевать, даже несмотря на то, что отец мой принадлежал к одной из самых агрессивных рас в этой галактике. О его мнении мне теперь не узнать – он скончался после рождения моей младшей сестры. Прожил бы, наверное, ещё сотни две лет, но работа наёмником в "Кровавой стае" несколько помешала. После этого мать на некоторое время оставила нас на Тессии, у своей двоюродной сестры. Капитану взвода не пристало возиться с детьми. Удивительно, что я, Кира и Рута вовсе появились на свет. Её и сейчас никогда нет рядом – только вошедшая в возраст матриарха, она ударилась в политику и теперь практически всё своё время проводит на родной планете.
– Слышала очередное заявление твоей матери о том, что нужно держаться в стороне от конфликта со Жнецами и изолироваться в своей системе. Ты, конечно, извини, но мне кажется, что это бред элкора, – я всегда гадала о том, не может ли эта старуха читать мысли.
– Совет, как мне кажется, считает так же. Если бы не люди, они наверняка до сих пор отрицали бы это вторжение, – наконец вспомнив о сжимаемом в ладони стакане с выпивкой, я вновь осушила его.
– Пока стая космических креветок не постучалась бы в наши двери, – без спроса матриарх вновь наполнила рюмку, видимо, уже зная мою дневную норму. – И всё же мы отошли от темы, Эшта. Где та милая особь человеческого происхождения, с которой вы так любили в последнее время здесь обедать? Изабела? Исса?
– Истер, – машинально поправила я, добровольно ведясь на эту старую уловку.
От произнесённого мной имени почему-то во рту стало сухо, а в горле как будто ком застрял. Философия азари учила нас тому, что нужно ценить время, проведённое со своим партнёром и не жалеть о его утрате. Но она ничего не говорила о том, что делать, если по непонятным тебе причинам с тобой расстаются, объясняя это все нехваткой этого самого времени. Ведь лучше минута в день, чем вообще отсутствие какого-либо контакта. Но моя партнёрша считала иначе, а настаивать было не в моей привычке. Слишком уж хорошо я знала эту девушку.
– У неё теперь несколько другие планы на жизнь, – как бы горько эта правда не звучала, ничего с ней нельзя было поделать.
– Она скрылась в неизвестном направлении? Забрала с собой вашего общего ребёнка? Перекрыла все контакты? Сказала, что больше не хочет иметь с тобой дело?
– Нет, просто решила, что я достойна лучшего, – и почему я раньше не обращала внимания на то, как забавно отражаются лучи на поверхности стакана? – Что я должна найти кого-то другого.
– И ты последовала её не самому гениальному совету?
– Да. – «Нет».
– То-то я смотрю, ты приходишь сюда в одно и то же время и периодически поглядываешь в сторону общинных залов, – рюмка внезапно оказалась вне моей цепкой хватки. – Думаю, сегодня тебе пить больше не стоит. А то ещё забудешь, зачем ты здесь.
Резко перевожу взгляд вверх и вижу её, как всегда спешащую на работу. Ведь лучше минута, чем ничего, правда? Этита смотрит на меня внимательно, как будто намекает на то, что мне нужно собраться с силами и попытаться догнать, но я лишь в который раз отмахиваюсь от матриарха. Сегодня всё немного иначе. Моё наваждение не исчезает в ближайшем коридоре, ведущем к лифтам. Её останавливает один из тех человеческих детёнышей, что разносят листовки Альянса. И мне почему-то кажется, что она задумается об этом. Истер всегда хотела сделать что-то полезное для этого мира. Не на поле боя ли это было возможно? Я жду, пока она скроется из виду и наконец отхожу от барной стойки, даже не прощаясь с Этитой. Всё моё внимание сосредоточено на мальчишке, что снуёт от человека к человеку. Хватаю его за плечо, наверное, слишком сильно, судя по выражению страха и боли на его лице.
– Прости, не мог бы ты мне дать ту же листовку, что и той женщине? – я его отпускаю.
– К-конечно. Они все одинаковые, – он буквально суёт мне в руки бумажку и тут же спешит убраться подальше, оглядываясь и почему-то крутя указательным пальцем у виска.
Видимо, точно так же поведут себя остальные люди, когда я приду с просьбой принять себя в их ряды. Возможно, узнав о моем решении, мать никогда больше не станет со мной разговаривать, а Альянс мне откажет, несмотря на то, что сейчас им нужна любая помощь. Скорее всего, я никогда не встречу там Истер. Но лучше мгновение надежды, чем вечность сожаления.

@темы: Mass Effect, fanfiction